Рассматривается творчество Бориса Садовского в контексте истории литературной мистификации. Показана специфика решения им проблемы стилизации в каждом конкретном случае, в зависимости от адресации мистификации. Выявлено, что характерной чертой мистификаций Садовского является полемичность и проявляется это в отношении писателей, чью идеологию он не разделял, в частности Блока, Некрасова, Степняка-Кравчинского. Интерес Садовского к мистификациям в определенной мере был обусловлен жизнетворческими идеями культуры модерна. Но в главном он был связан с самими особенностями его творческой индивидуальности, склонностью интегрировать в свой художественный мир сюжетно-стилевые особенности русской классики, различных историко-культурных документов. Концептуальным для Садовского было воздействие пушкинской эстетики. Чеканные лаконичные пушкинские сюжеты, белкинская литературная маска, обычай автора выступать в роли издателя своих историй - все это было близко Садовскому-художнику. На становлении его творческой индивидуальности сказалось также сформировавшееся еще в детстве увлечение А.К. Толстым, не только как автором «Князя Серебряного», драматической трилогии, хрестоматийных лирических стихов, но и как создателем мистифицированного образа Козьмы Пруткова. В арсенале Садовского-мистификатора пять «блоковских» текстов (среди них самый значимый - «Солдатская сказка»), стихи под Есенина, Некрасова и Степняка-Кравчинского, а еще «воспоминания» о Некрасове и Степняке-Кравчинском. В данный ряд можно включить и опубликованные Садовским письма к нему А.П. Чехова и А.М. Горького. В перспективе - прочтение под мистификаторским углом зрения некоторых других текстов писателя
|
