В соответствии с планами подготовки научного издания полного собрания сочинений Бориса Садовского нами продолжается изучение его драматургического наследия. Дается, с комментариями, первая публикация неизвестной исследователям пьесы «Лиза», рукопись которой хранится в фонде писателя в РГАЛИ. Отмечается, что у пьес Садовского, при всей их тематической широте, жанровом богатстве, есть важная общность, характерное сближающее качество - влияние пушкинской традиции, проявления которой многообразны. И в определенном отношении свойственно это и «Лизе», хотя она написана в послереволюционный период, когда Садовской «преодолевает» Пушкина. Садовской обозначил жанр своего произведения как «мистерию». И это многое объясняет. Автор дает религиозную трактовку событий 1825 года в России в контексте ветхозаветного мифа о мудром царе Давиде и восставшем против него и потому обретшем смерть его сыне Авессаломе. Мистериальный жанр, естественно, освобождал Садовского от следования принципу объективного воссоздания исторической действительности (впрочем, принцип жизнеподобия вообще не был свойственен ему как художнику, сформировавшемуся под воздействием модернистской эстетики). И потому столь непривычны для традиционного исторического взгляда характеры Садовского, образная система его произведений, сюжетные ситуации… В статье дается детальный анализ образной системы пьесы-мистерии, отмечается концептуальная значимость образа-символа самовара, который лейтмотивом проходит через всю пьесу и, более того, через весь метатекст Садовского. В контексте образа самовара в пьесе (а ее сценическое пространство - это пространство дома графа Аракчеева) дается характеристика персонажа; рисуется картина Царствия небесного и акцентируются насущные идеи земного бытия; зачинаются важные разговоры и встречи. Указывается, что на уровне метатекста мистерия «Лиза» перекликается с такими послереволюционными произведениями Садовского, как мистификация «Солдатская сказка» и рассказ «Аракчеевская шутка» (1927). В них также представлен образ Аракчеева, в том числе с помощью символического образа самовара. Оба произведения были опубликованы в советской печати, несмотря на их контрреволюционный смысл: автор так искусно провел свои идеи, что это укрылось от глаз цензоров и редакторов.
|
